(no subject)

Перепост вполне невинной (на мой взгляд) байки про Никиту Михалкова вызвал гневную отповедь почтенной френдессы, квалифицировавшей эту байку как гнусную ложь и клевету. Последовавшая дискуссия выявила принципиальное несовпадение наших взглядов на то, что есть ложь и клевета, а что не есть. Исходя из логики моего оппонента, любой анекдот, участниками которого выступают реальные персонажи, есть ложь и клевета. Бог с ним, у меня нет сомений и данный конкретный эпизод дискуссии следует признать курьезом. Тем более, что отсылка к Юрию Векслеру, якобы сообщившему эту историю и умершему за 5 лет до нее, немедленно переводит ее в разряд анекдота. Но вопрос тем не менее остается. В условиях открытого информационного пространства куда можно кидать (и кидается!) что угодно, старые вопросы о достоверности информации и об этичности поведения в информационной среде приобретают новую остроту. Мне кажется, что попытки блокировать «ложную» инфорацию, которые теперь предпринимают интернетовские компании, обречены. Вопрос распознавания и различения лжи и истины ложится на потребителя информации. Как, впрочем, и прежде, но с большим весом. Что касается этичности, то в этом я тоже большой новости не вижу. Если инфромацию легко квалифицировать и она, заведомо будучи «ложной» (как в приведенном случае), никак не претендует на истину, то говорить об этичности ее использования несколько глупо. Если же при этом потребитель информации считает, что его обманули, то это лишь свидетельство определенных качеств потребителя.