(no subject)

[otkaznik1]

Жизнь вдруг резко поменялась. Не какая-то ее часть, а вся целиком. Масштаб случившегося пока не осознан в полной мере, слишком быстро и слишком сильно происходят изменения. Моя первоначальная реакция на эпидемию была скептической, подкрепленной всякими цифрами эпидемий гриппа. Приводить их вряд ли стоит, сделано многажды. Но по мере развития событий скепсис стал уступать место озабоченности. Скорее всего под воздействием общих панических настроений, но и по мере ознакомления с ужасами типа итальянского и нью-йоркского. Да и совсем живые примеры рядом с каждым из нас. Приятель плохо себя чувствует, давление и прочие неизбежные спутники совсем не юного возраста. В нормальных обстоятельствах надо бы идти к врачу, но теперь приходится терпеть. В больницу лучше не соваться.  Главный же источник панического настроения – неизвестность. Очевидно,  мы имеем дело с неизведанной ситуацией, в которой привычные представления, их важность и приоритеты рушатся как карточный домик.

Политические страсти еще вчера занимавшие основное пространство внимания, отодвинулись куда-то на периферию. Привычные повестки политиков оказались смазанными, повергая самих политиков в смущение и растерянность. Привычная экономико-социальная модель предпочтительного существования вдруг подверглась коллосальному удару, деформировалась и потребовала срочного пересмотра. К нему ни публика, ни начальство не готовы. Первый естественный импульс – всеми силами сохранить прежнюю модель, в которой большинству людей обеспечено более-менее устойчивое благополучие. Оказалось, что сохранить ее можно только массированным  вмешательством государства. Конечно, «только» можно принять лишь условно, с учетом практической невозможности людям приносить себя в жертву радикальным социальным экспериментам. Симпатичнейшие либертарианские и анархические идеалы оказались отодвинутыми бесконечно далеко. Они стали одной из многих-многих жертв новой пандемии. Только перечислить их не хватит ни пальцев, ни счетных палочек.