To every thing there is a season, and a time to every purpose under the heaven:

Помню счастье, которое испытывали мы и люди всего мира, когда рухнула советская власть. Светлые слезы на глазах участников «телемостов». Братание народов. Gorby, избавивший мир от мучительного многолетнего зла, и как его встречали — к нашей гордости, к нашей радости. Толпы ликующих людей — в Европе, Америке, Азии. И в самой России.

Было ясно, что начинается подлинная, долгожданная история мира: история великого созидания. Было понятно, что каким-то чудом Россия сберегла и вернула миру свою душу — и народы с любовью, с уважением, даже с трепетом, вызванным величием горя, в котором она немыслимым чудом уцелела, принимают ее обратно в семью.

Помню и другое — счастье обретения подлинной истории. Возвращение оболганных и замученных. И не только в том было дело, что мы можем прочесть Набокова, Гумилева, Гроссмана — и многих, многих других, всех их, кто сохранил достоинство русской культуры и свободной мысли. Но, может быть, в первую очередь, в том, что торжествует хоть какая-то справедливость; что подвиг этих людей не рассеялся в воздухе, и потомки слышат их голос.

Что и другие имена — растерзанных и сгинувших — сходят со страниц лубянских протоколов и возвращаются к нам. Может, это было еще важнее. Мы не спасём их, но память, но ответственность — единственное, что может спасти нас; это было так ясно, черт возьми, и наполняло сердца некоторой надеждой.

Хорошо помню это чувство. Ни одно имя не должно быть упущено, ни один Иван Денисович не должен сгинуть в позоре беспамятства. Страна впервые с сорок пятого года плакала честными слезами. И это делало ее страной.

И еще помню невероятную энергию, которой наполнились тогда дни и годы. Все что-то делали. Верили — впервые почти за век! — что можно устроить собственную жизнь и жизнь детей. Своими руками, своими усилиями. Чудо свободы.

Помню, как сбежали в конце восьмидесятых, попрятались, как тараканы, повинные. Но сколько появилось одаренных, мощных, настоящих людей. Помните фермера Сивкова? «Архангельский мужик»? До сих пор его имя в памяти.

И когда дело у них пошло, сбежавшие снова появились. И всё отняли. Думаю, без исключения всё, что досталось людям двухтысячных, — результат смелости Горбачева, Ельцина и Гайдара, но главное — плод надежд, таланта и безмерных усилий простых и обычных людей — которые тогда, казалось, раз и навсегда перестали быть простыми и обычными, и ни один мерзавец никогда больше так их не назовет.

Можно ли было предположить будущее, в котором мы живем? Нервно-паралитический ужас народов, глядящих на нашу страну? Безнадежность, в которой живем мы сами? Змеиный взгляд, под которым, как кролики, люди бредут к поддельным урнам с фальшивыми бюллетенями? Какой ужасный стыд.