To every thing there is a season, and a time to every purpose under the heaven:

Возрастные метаморфозы не так удручают, когда видишь, что никто их не минует, даже самые великие:

Смолоду красавец и щеголь, до конца дней чрезмерно заботится о своей наружности. "Совершенная кокетка: по часам просиживал за туалетом, чистил рот, ногти, притирался, мылся, холился, прыскался духами".
  Мнителен, как все ипохондрики (в молодости лечился от "гипохондрии", как от настоящей болезни). Боялся холеры до смешного. "Мне все кажется, что он немного тронулся... Деликатно хочу напомнить ему, что можно и должно менее обращать на себя и на das liebe Ich {Это любимое Я (нем.).-- Ред.} внимания (менее ухаживать за собою, не повязывать пять галстуков в утро, менее холить свои ногти и зубы, и свой желудок... Тогда и холеры и геморроя менее будем бояться" (А. И. Тургенев).
  Детски тщеславен и суетен. Любит, чтоб "вся Москва" вельможно-вольнодумная съезжалась на его понедельники. "Он принимал посетителей, сидя на возвышенном месте, под двумя лавровыми деревьями в кадках; справа находился портрет Наполеона, слева -- Байрона, а напротив -- его собственный, в виде скованного гения" (Вигель). По этой карикатуре, не столько злой, сколько злобной, можно судить, какие легенды ходили о нем.
  С годами все больше опускался, погружался в "обломовщину". Зиму и лето проводил безвыездно в своей квартире на Новой Басманной, в одном из флигелей дома Левашовой (в другом флигеле жил М. Бакунин и часто бывал у соседа). За тридцать лет ни разу не ночевал за городом. Все не мог собраться перекрасить у себя полы и стены, поправить печи. Дом разрушался от ветхости, пугая своим косым видом хозяина и его посетителей.
  Почти никуда не выходил. "Выхожу только для того, чтобы найти минуту забвения в тупой дремоте английского клуба" (1845)


http://az.lib.ru/m/merezhkowskij_d_s/text_1914_chaadaev.shtml

Зубов большой молодец и умница:

Не надо думать, что геополитика это просто чепуха. Геополитика — это прельщение, это соблазн. И сутью этого соблазна является ненависть к другому и отрицание человеческого лица у человека. То есть, на самом деле, отрицание человеческой свободы. Потому что, пытаясь навязать естественнонаучный закон человеческому обществу, геополитики отрицают за человеком, за обществом как совокупностью людей, способность своей свободной воли контролировать, определять и направлять свои естественные желания. Геополитика расчеловечивает человека, так же как и расовая теория, и марксизм в его классическом изводе. Она подчиняет человека неким внешним совокупностям, делает свободу осознанной необходимостью, т.е. детерминирует человека. И если расовая теория навсегда похоронена преступлениями гитлеризма, если марксистская теория для подавляющего числа людей, надеюсь, навсегда похоронена преступлениями ленинизма, то геополитика пытается опять поднять голову. Но у нее такая отвратительная голова, что, я надеюсь, ей не увлекутся многие.

http://www.novayagazeta.ru/comments/72666.html?utm_source=see_also&utm_medium=click&utm_content=nextclick&utm_campaign=relap_vs_nextclick

"Ничей актив не расценивается теперь так высоко
лучшими   критиками,   как   актив  Чехова",  -  говорит  Сомерсет  Мохэм  в
предисловии  к "Altogether", - "Восхищаться им это признак хорошего вкуса...
Не любить его значит объявить себя филистером".

«Доктор Живаго»

Борис Пастернак

«Жалкая вещь, топорная, тривиальная, мелодраматическая, с избитыми ситуациями и банальными совпадениями», — так отзывался недооцененный Нобелевским комитетом Набоков о романе, за который Пастернак получил премию. Зато он признавал поэтический дар соперника, отмечая, впрочем: «Синтаксис у него какой-то развратный».

http://theoryandpractice.ru/posts/8125-hatred-of-nabokov

И, да, Пастернак получил Нобеля вовсе не за роман.